27 марта / 2019
Статья спецпредставителя Президента Российской Федерации по вопросам международного сотрудничества в области информационной безопасности, Посла по особым поручениям МИД России А.В.Крутских, опубликованная в газете "Коммерсант" 27 марта 2019 года
На фоне уже привычной, можно сказать, ритуальной, антироссийской пропаганды в последнее время в американском экспертном сообществе стали звучать и здравые голоса. Обращает на себя внимание, в частности, недавняя статья ''Эта горячая линия может предотвратить кибервойну между США и Россией'', вышедшая в The Daily Beast. Профессионалы, следящие за этим сюжетом, вряд ли найдут в этой публикации какие-либо откровения. Но важно другое: в ней открыто признается, что отсутствие экспертного, деполитизированного диалога между Россией и США в области международной информационной безопасности — путь не только тупиковый, но и опасный, чреватый углублением недопонимания и риском масштабного конфликта.<br />
<br />
Это не эмоциональные оценки, а сухие факты, озвученные американскими силовиками, действующими и бывшими сотрудниками администрации, курировавшими вопросы кибербезопасности, то есть теми, кто понимает ситуацию ''на земле'' и по роду своей деятельности должен мыслить максимально прагматично.<br />
<br />
Если силовое и экспертное сообщество в США действительно разделяет эти оценки, то это тот случай, когда с коллегами, хоть и ''по ту сторону баррикад'', сложно не согласиться.<br />
<br />
Шесть лет назад, в 2013 году, нам удалось выйти на договоренности об установлении линий прямой коммуникации между Россией и США на случай киберинцидентов. По сути, они выстроены по той же схеме, какая существовала в годы Холодной войны применительно к традиционным военным инцидентам, и позволяют оперативно обмениваться информацией на всех уровнях — от ведомственного до политического.<br />
<br />
За эти годы каналы задействовались, и не раз. Надо сказать, что в период администрации Барака Обамы у нас вообще был достаточно оживленный диалог по кибервопросам как на рутинном техническом уровне, так и в формате полноценных консультаций. Проводились очные встречи экспертов, на которых те могли напрямую обсудить возникающие проблемы. В рамках Российско-американской президентской комиссии была даже создана специальная двусторонняя рабочая группа высокого уровня.<br />
<br />
Что касается работы самих горячих линий, то наиболее яркий пример — обращение американской стороны осенью 2016 года в период президентской избирательной кампании по поводу озабоченностей США несанкционированным проникновением в их электронную инфраструктуру. Мы на него, как и всегда, быстро отреагировали, был обмен соответствующей технической информацией. Наш Национальный координационный центр по компьютерным инцидентам, который отвечает за функционирование этой линии, еще в декабре прошлого года выразил готовность в случае согласия американской стороны обнародовать содержание этой переписки. Такое предложение мы официально направили в Вашингтон по дипломатическим каналам в начале этого года. В ответ получили отказ.<br />
<br />
Подробное разъяснение на этот счет давал официальный представитель МИД России в ходе одного из своих брифингов в марте.<br />
<br />
Со своей стороны я могу лишь добавить, что наше предложение опубликовать переписку — беспрецедентный шаг, это настоящая транспарентность, о важности которой так часто говорят наши партнеры.<br />
<br />
России бояться нечего. Равно как и нечего скрывать. Мы готовы к тому, что эта переписка будет изучена широкой общественностью в России и США, СМИ, экспертами, и они сделают свои выводы о том, что на самом деле тогда произошло. Но пока мы не можем обнародовать эти сведения, поскольку нам в этом отказано американской стороной. Предлог — ''чувствительность'' этих материалов. Едва ли там есть что-то более чувствительное для США, чем для России. Скорее такой подход выдает неуверенность в своих позициях, ведь при наличии общедоступных фактов тиражировать обвинения о ''российской руке'' в кибервзломах будет намного сложнее.<br />
<br />
Однако на этом абсурд не заканчивается. Получив отказ американских госорганов, мы решили напрямую рассказать общественности в США о том, как ситуация с горячей линией видится в Москве, и предложили ряду ведущих американских СМИ разместить статью. Сказали им: мы просто даем ''прямую речь'', а вы комментируйте, как хотите. Если вам не нравятся наши предложения, если вы нам не верите — так и напишите, а рассудят пусть читатели.<br />
<br />
Поначалу эти издания явно заинтересовались, уточняли у нас детали, говорили, что готовы опубликовать, но потом, видимо, им ''ударили по рукам'', и последовал отказ без объяснения причин. Заробели.<br />
<br />
Но это эмоциональная сторона вопроса, а мы больше настроены на прагматику. Во второй раз соглашусь с американскими коллегами (Майклом Дэниелом, Крисом Пейнтером, Люком Дембовски), мнение которых цитировалось в упомянутой статье: одного факта существования каналов экстренной связи недостаточно. Для их эффективной работы нужен диалог между теми, кто занимается обеспечением их ежедневной деятельности, нужен более широкий разговор по вопросам международной информационной безопасности.<br />
<br />
От официального Вашингтона мы часто слышим, что якобы для этого ''не хватает доверия''. Хочется в ответ спросить: ''А откуда ему взяться, если вы постоянно уклоняетесь от любого разговора на эту тему?'' Мы ведь уже не раз предлагали провести двусторонние консультации и в ответ слышали отказ. Порой дело вообще доходит до абсурда, как год назад в Женеве, когда американская сторона отменила такую встречу за пару часов до ее начала, притом что делегации уже были на месте. Невольно подумаешь, что разговор лицом к лицу настолько пугает наших партнеров, что они предпочитают транслировать свои обиды через СМИ.<br />
<br />
Но ведь вопрос лежит не в плоскости рутинной политики, обмена ''уколами'' или каких-либо субъективных факторов.<br />
<br />
Сейчас, как и 50 лет назад, речь идет о предотвращении эскалации киберинцидента до уровня полномасштабного военного конфликта между Россией и США.<br />
<br />
Если линии экстренной связи, подкрепленные экспертным диалогом, будут по политическим причинам буксовать, существует риск получить второй ''карибский кризис'', только на этот раз его триггером будут не боеголовки, а информационно-коммуникационные технологии, и события будут развиваться за считанные минуты, оставляя обеим сторонам катастрофически мало времени на принятие решений. И это уже давно не сценарий фантастического фильма, это наша реальность. Хочется верить, что в США это осознают так же хорошо, как и в России. По крайней мере на эту мысль наводят высказанные американскими экспертами мнения.<br />
<br />
Ту же линию — на открытость, демократичность, конструктивный диалог — мы стремимся проводить в отношениях с США по кибервопросам на многосторонних площадках. Как известно, в этом году в ООН должны быть созданы две профильные переговорные структуры по международной информационной безопасности: Рабочая группа открытого состава (РГОС) для всех государств-членов организации и Группа правительственных экспертов (ГПЭ). Интересно, что, хотя первая создается по российской инициативе, а вторая — формально по американской, на самом деле оба формата были изначально предложены и поддерживались на плаву Россией, в то время как западные страны относились к ооновскому треку скептически и при каждом удобном случае критиковали. Как бы то ни было, реальность такова, что теперь в ООН будут параллельно работать две группы, и сейчас важно определиться, на каких принципах они будут взаимодействовать.<br />
<br />
Устраивать в ООН ''гладиаторские бои'' по теме международной информационной безопасности — не тот вариант, за который мы выступаем.<br />
<br />
Россия, как и все остальные государства, заинтересована в том, чтобы работа этих групп выстраивалась в комплементарном, неконфронтационном, конструктивном и основанном на сотрудничестве ключе.<br />
<br />
Исходя из соображений здравого смысла, мы предлагаем схему с ''разделением бремени''. В ней РГОС должна сосредоточиться на крупных политических сюжетах, которые волнуют большинство членов международного сообщества,— правилах ответственного поведения государств в информпространстве, мерах укрепления доверия в этой сфере, помощи развивающимся государствам, а также обсуждении того, как будет в перспективе выглядеть сам переговорный формат по этой теме (постоянно действующий комитет Генассамблеи или Совета Безопасности ООН либо какой-то иной вариант).<br />
<br />
ГПЭ, в свою очередь, могла бы в приоритетном порядке заняться не менее важной, но более узкоспециализированной темой — вопросами применимости действующих норм международного права к информпространству.<br />
<br />
Второй важный принцип ''мирного сосуществования'' двух групп — гармонизация усилий. Дискуссия на обеих площадках должна быть неполитизированной и прагматичной, а ее результаты — взаимодополняющими, а не конкурирующими. Из описания сфер ответственности РГОС и ГПЭ видно, что им предстоит поднять колоссальный пласт проблем, а это возможно только в случае конструктивного настроя всех участников.<br />
<br />
Хочу подчеркнуть, что с таким планом — своего рода программой совместных действий — мы обратились к американцам еще в ноябре прошлого года. Как и прежде, предложили встретиться для обсуждения этих тем. Как и прежде, ответа не получили. Времени до запуска обеих структур остается совсем немного. Остается надеяться, что здравый смысл у партнеров возобладает, и они воспользуются этим ''окном возможностей'' до того, как оно закроется. Мы со своей стороны к диалогу готовы.<br />
<br />
<a class="txttohtmllink" href="https://www.kommersant.ru/doc/3923963">https://www.kommersant.ru/doc/3923963</a><br />
<br />
Это не эмоциональные оценки, а сухие факты, озвученные американскими силовиками, действующими и бывшими сотрудниками администрации, курировавшими вопросы кибербезопасности, то есть теми, кто понимает ситуацию ''на земле'' и по роду своей деятельности должен мыслить максимально прагматично.<br />
<br />
Если силовое и экспертное сообщество в США действительно разделяет эти оценки, то это тот случай, когда с коллегами, хоть и ''по ту сторону баррикад'', сложно не согласиться.<br />
<br />
Шесть лет назад, в 2013 году, нам удалось выйти на договоренности об установлении линий прямой коммуникации между Россией и США на случай киберинцидентов. По сути, они выстроены по той же схеме, какая существовала в годы Холодной войны применительно к традиционным военным инцидентам, и позволяют оперативно обмениваться информацией на всех уровнях — от ведомственного до политического.<br />
<br />
За эти годы каналы задействовались, и не раз. Надо сказать, что в период администрации Барака Обамы у нас вообще был достаточно оживленный диалог по кибервопросам как на рутинном техническом уровне, так и в формате полноценных консультаций. Проводились очные встречи экспертов, на которых те могли напрямую обсудить возникающие проблемы. В рамках Российско-американской президентской комиссии была даже создана специальная двусторонняя рабочая группа высокого уровня.<br />
<br />
Что касается работы самих горячих линий, то наиболее яркий пример — обращение американской стороны осенью 2016 года в период президентской избирательной кампании по поводу озабоченностей США несанкционированным проникновением в их электронную инфраструктуру. Мы на него, как и всегда, быстро отреагировали, был обмен соответствующей технической информацией. Наш Национальный координационный центр по компьютерным инцидентам, который отвечает за функционирование этой линии, еще в декабре прошлого года выразил готовность в случае согласия американской стороны обнародовать содержание этой переписки. Такое предложение мы официально направили в Вашингтон по дипломатическим каналам в начале этого года. В ответ получили отказ.<br />
<br />
Подробное разъяснение на этот счет давал официальный представитель МИД России в ходе одного из своих брифингов в марте.<br />
<br />
Со своей стороны я могу лишь добавить, что наше предложение опубликовать переписку — беспрецедентный шаг, это настоящая транспарентность, о важности которой так часто говорят наши партнеры.<br />
<br />
России бояться нечего. Равно как и нечего скрывать. Мы готовы к тому, что эта переписка будет изучена широкой общественностью в России и США, СМИ, экспертами, и они сделают свои выводы о том, что на самом деле тогда произошло. Но пока мы не можем обнародовать эти сведения, поскольку нам в этом отказано американской стороной. Предлог — ''чувствительность'' этих материалов. Едва ли там есть что-то более чувствительное для США, чем для России. Скорее такой подход выдает неуверенность в своих позициях, ведь при наличии общедоступных фактов тиражировать обвинения о ''российской руке'' в кибервзломах будет намного сложнее.<br />
<br />
Однако на этом абсурд не заканчивается. Получив отказ американских госорганов, мы решили напрямую рассказать общественности в США о том, как ситуация с горячей линией видится в Москве, и предложили ряду ведущих американских СМИ разместить статью. Сказали им: мы просто даем ''прямую речь'', а вы комментируйте, как хотите. Если вам не нравятся наши предложения, если вы нам не верите — так и напишите, а рассудят пусть читатели.<br />
<br />
Поначалу эти издания явно заинтересовались, уточняли у нас детали, говорили, что готовы опубликовать, но потом, видимо, им ''ударили по рукам'', и последовал отказ без объяснения причин. Заробели.<br />
<br />
Но это эмоциональная сторона вопроса, а мы больше настроены на прагматику. Во второй раз соглашусь с американскими коллегами (Майклом Дэниелом, Крисом Пейнтером, Люком Дембовски), мнение которых цитировалось в упомянутой статье: одного факта существования каналов экстренной связи недостаточно. Для их эффективной работы нужен диалог между теми, кто занимается обеспечением их ежедневной деятельности, нужен более широкий разговор по вопросам международной информационной безопасности.<br />
<br />
От официального Вашингтона мы часто слышим, что якобы для этого ''не хватает доверия''. Хочется в ответ спросить: ''А откуда ему взяться, если вы постоянно уклоняетесь от любого разговора на эту тему?'' Мы ведь уже не раз предлагали провести двусторонние консультации и в ответ слышали отказ. Порой дело вообще доходит до абсурда, как год назад в Женеве, когда американская сторона отменила такую встречу за пару часов до ее начала, притом что делегации уже были на месте. Невольно подумаешь, что разговор лицом к лицу настолько пугает наших партнеров, что они предпочитают транслировать свои обиды через СМИ.<br />
<br />
Но ведь вопрос лежит не в плоскости рутинной политики, обмена ''уколами'' или каких-либо субъективных факторов.<br />
<br />
Сейчас, как и 50 лет назад, речь идет о предотвращении эскалации киберинцидента до уровня полномасштабного военного конфликта между Россией и США.<br />
<br />
Если линии экстренной связи, подкрепленные экспертным диалогом, будут по политическим причинам буксовать, существует риск получить второй ''карибский кризис'', только на этот раз его триггером будут не боеголовки, а информационно-коммуникационные технологии, и события будут развиваться за считанные минуты, оставляя обеим сторонам катастрофически мало времени на принятие решений. И это уже давно не сценарий фантастического фильма, это наша реальность. Хочется верить, что в США это осознают так же хорошо, как и в России. По крайней мере на эту мысль наводят высказанные американскими экспертами мнения.<br />
<br />
Ту же линию — на открытость, демократичность, конструктивный диалог — мы стремимся проводить в отношениях с США по кибервопросам на многосторонних площадках. Как известно, в этом году в ООН должны быть созданы две профильные переговорные структуры по международной информационной безопасности: Рабочая группа открытого состава (РГОС) для всех государств-членов организации и Группа правительственных экспертов (ГПЭ). Интересно, что, хотя первая создается по российской инициативе, а вторая — формально по американской, на самом деле оба формата были изначально предложены и поддерживались на плаву Россией, в то время как западные страны относились к ооновскому треку скептически и при каждом удобном случае критиковали. Как бы то ни было, реальность такова, что теперь в ООН будут параллельно работать две группы, и сейчас важно определиться, на каких принципах они будут взаимодействовать.<br />
<br />
Устраивать в ООН ''гладиаторские бои'' по теме международной информационной безопасности — не тот вариант, за который мы выступаем.<br />
<br />
Россия, как и все остальные государства, заинтересована в том, чтобы работа этих групп выстраивалась в комплементарном, неконфронтационном, конструктивном и основанном на сотрудничестве ключе.<br />
<br />
Исходя из соображений здравого смысла, мы предлагаем схему с ''разделением бремени''. В ней РГОС должна сосредоточиться на крупных политических сюжетах, которые волнуют большинство членов международного сообщества,— правилах ответственного поведения государств в информпространстве, мерах укрепления доверия в этой сфере, помощи развивающимся государствам, а также обсуждении того, как будет в перспективе выглядеть сам переговорный формат по этой теме (постоянно действующий комитет Генассамблеи или Совета Безопасности ООН либо какой-то иной вариант).<br />
<br />
ГПЭ, в свою очередь, могла бы в приоритетном порядке заняться не менее важной, но более узкоспециализированной темой — вопросами применимости действующих норм международного права к информпространству.<br />
<br />
Второй важный принцип ''мирного сосуществования'' двух групп — гармонизация усилий. Дискуссия на обеих площадках должна быть неполитизированной и прагматичной, а ее результаты — взаимодополняющими, а не конкурирующими. Из описания сфер ответственности РГОС и ГПЭ видно, что им предстоит поднять колоссальный пласт проблем, а это возможно только в случае конструктивного настроя всех участников.<br />
<br />
Хочу подчеркнуть, что с таким планом — своего рода программой совместных действий — мы обратились к американцам еще в ноябре прошлого года. Как и прежде, предложили встретиться для обсуждения этих тем. Как и прежде, ответа не получили. Времени до запуска обеих структур остается совсем немного. Остается надеяться, что здравый смысл у партнеров возобладает, и они воспользуются этим ''окном возможностей'' до того, как оно закроется. Мы со своей стороны к диалогу готовы.<br />
<br />
<a class="txttohtmllink" href="https://www.kommersant.ru/doc/3923963">https://www.kommersant.ru/doc/3923963</a><br />
